Побывав однажды на заводе «Прогресс», увидев все его корпуса, бункер рядом с заводом и осознав, что даже в такой невообразимой провинции как Бирск в советское время возводили такие объекты, мне стало грустно и обидно. Обидно, что обладая такими производственными мощностями мы все просрали. Из страны, которая производила все сама, на которую Китай смотрел с круглыми от восхищения глазами, и тщательно перенимал у нас опыт, мы превратились в страну импорта. К сожалению Россия превратилась в жалкую тень от некогда великой страны. Именно такие мысли были у меня, когда я увидел «Прогресс». Находясь, под сильным впечатлением от увиденного, я решил написать небольшую книгу.
Изначально я задумывал историю из 3 книг, в первой должно было быть 10 глав. Но как выяснилось проект оказался слишком сложным и трудоемким, да и умений не хватало, поэтому дальше 3 глав дело не продвинулось. И вот сегодня, спустя почти 2 года, они снова попались мне на глаза, и я решил выложить эти 3 главы на ваш суд. Первая глава оказалось очень большой, поэтому ее пришлось разделить на две части.
- Глава № 1 «Прогресс» (часть первая)
- Глава № 1 «Прогресс» (часть вторая)
- Глава № 2 Информационный синдикат
- Глава № 3 Начало конца
- Скачать все главы в pdf формате
22 июня 2010 года. 23:30 по местному времени. Башкортостан, город Бирск.
Жаркий июльский вечер подходил к концу. Солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом и последние лучи, мягким малиновым светом заливали всю окрестность. Духота уходящего дня, предвещала скорый дождь, и действительно вдалеке уже слышались первые раскаты грома, доносившиеся откуда-то из-за реки. Легкий ветерок навевал пьянящий аромат луговых цветов и трав.
На самом краю города двое молодых людей, крадучись, пробирались к бывшему заводу «Прогресс». Некогда огромный комплекс теперь был заброшен, хотя в административной части разместился филиал Уфимского экономического института. Следы запустения были отчетливо видны, потрескавшаяся кирпичная кладка, полуразвалившиеся внутренние постройки, выбитые окна, этот завод, словно памятник прошлой эпохи серой скалой выделялся на фоне частных одноэтажных домов, впрочем, за «Прогрессом» начиналось поле. Это действительно был тихий и уютный уголок, несмолкающий треск кузнечиков и щебетание птиц, словно бальзам на душу, разливался умиротворением и покоем.
– Как лучше всего попасть на территорию? – задумчиво глядя на бетонный забор, спросил парень свою спутницу.
Девушка в это время любовалась полетом ласточек. Она стояла в пол оборота к парню с небрежно рассыпанными по плечам и лицу темными волосами, доходившими почти до пояса. Было заметно, что прогулка доставляет ей неподдельное удовольствие. На губах играла еле заметная улыбка, казалось, во всей ее фигуре было спокойствие и уверенность. На ней была широкая желтая блуза, перехваченная черным поясом, черные обтягивающие джинсы и белые кроссовки.
– Смотри, как низко летают – девушка указала на ласточек – значит, скоро дождь будет.
Парень внимательно посмотрел на запад, откуда слышались далекие раскаты грома.
– Думаю, ты права, из-за реки идет гроза, но у нас еще достаточно времени, а на повестке дня вопрос, о проникновении на территорию «Прогресса», который никто не снимал. У тебя есть идеи?
– Нету – пожала плечами девушка.
Парень прошел вдоль забора и подошел к железным воротам. Как ни странно они были заперты, причем, судя по всему, открыть их уже не получится никогда. Ржавчина насквозь изъела петли ворот и замок.
Тем временем девушка подошла к своему спутнику, озорно подмигнула и со словами «Давай за мной» с невероятной легкостью и грациозностью за считанные секунды перебралась через бетонную стену.
– Все гениальное просто – усмехнулся парень и последовал за девушкой. Сначала ставим ногу на нижний выступ, хватаемся за верхний руками, подтягиваемся и… и… Парень довольно неуклюже улегся животом на бетонный забор. Сумка оттягивала плечо, мешая держать равновесие, пришла запоздалая мысль, что вначале стоило перекинуть Кате сумку. Наконец он перебросил ногу и с победоносным видом выпрямился.
Оказавшись верхом на заборе, парень решил осмотреться. Слева от навечно запертых ворот, располагался КПП с провалившейся крышей. Округа все также тонула в зелени, позади серыми глыбами возвышались полуразрушенные корпуса завода «Прогресс», с трещинами в стенах, выбитыми окнами и прочими радостями умирающей, некогда немаловажной части инфраструктуры города. Парень и дальше бы рассматривал эту печальную картину человеческой безответственности, если бы в корпусе, где располагался сторож, не загорелся свет. Наш, отважный покоритель заброшенных заводов отчетливо увидел в стремительно сгущающихся сумерках силуэт сторожа.
– Максим, ты там часом не уснул? – окрикнула парня девушка.
Но Максим и так уже поспешно искал пути к воссоединению с землей-матушкой, наконец, парень спрыгнул на землю и опасливо покосился в сторону корпуса, где находился сторож.
– Кажется, твой отец заметил меня, когда я перелезал через забор – неуверенно сказал Максим.
– Заметил? – спросила Катя, бросив тревожный взгляд в сторону окна, где еще недавно был силуэт сторожа.
Максима всегда умиляла привычка своей спутницы, в моменты, когда она растеряна теребить мочку уха. В этот момент она казалась ему еще милее, чем обычно. До чего же трогательно было смотреть, как она встревоженно смотрит и часто, хлопает длинными ресницами. Максима буквально переполняла нежность к своей спутнице, ему тут же захотелось, чтобы она узнала, как сильно он ее любит.
– Катенька, он же твой отец, ничего он не сделает – обнимая девушку, сказал Максим.
Катя улыбнулась, какой же родной и теплой была эта улыбка…
– Просто не хочется потом выслушивать поучительные лекции о том, чем плохая дочка отличается от хорошей, и вообще он с запретами насчет «Прогресса» уже все уши прожужжал.
– Да уж, с самого детства вбивал в голову, что сюда ходить нельзя – хмурясь, подтвердил Максим.
– Но, как известно запретный плод сладок – улыбнулась Катя – Пошли, мы же тут еще ничего не видели!
До чего же огромный оказался этот заброшенный завод «Прогресс»! Строго говоря, он не был заброшен, он был законсервирован. Законсервирован настолько что, похоже «расконсервировать» его никто не собирается. Максим поражался, как можно было лишить стольких людей работы, как можно было допустить простаивания и разрушения комплекса, который с таким трудом возводили. Парень заглядывал в окна, и повсюду были опечатанные станки и аппаратура. Максим решительно не понимал, почему в Бирске, в городе котором он живет, один за другим закрылись все заводы. К сожалению это было не только в Бирске, почти во всех провинциальных городках, в которых побывал Максим, была схожая ситуация. Зато магазины открывались на каждом шагу. В городе можно было найти работу только продавцом, водителем такси, ну и конечно в цехе по лепке пельменей.
Максим насчитал около 8 огромных, многоэтажных корпусов. Все они были соединены асфальтированными дорогами, кое-где встречались пешеходные дорожки и даже небольшая аллея. Асфальт был в жутком состоянии, весь в трещинах, из разломов пробивалась трава, одичавшие кусты вдоль дорожек, возвышались высокой непреодолимой преградой.
– Смотри – Катя указала в сторону одного из корпусов.
Примерно 20 железных контейнеров были составлены у стены здания. Это были небольшие контейнеры примерно метр в высоту и полтора метра в длину. Ржавчина кое-где насквозь проела железо.
Недолго думая Максим открыл свою сумку, переброшенную через плечо, и достал оттуда две пары рабочих, прорезиненных перчаток. Одну пару он кинул Кате, а другую принялся надевать сам.
– Пошли, узнаем, что прячут в этих железных контейнерах – подмигнул Кате Максим.
– Пошли – легко согласилась Катя.
Контейнеры были не заперты, в каждом из них стояло по две герметично закрывающиеся синие пластмассовые бочки. Никаких надписей или предупредительных знаков на бочках не было. Крышки были намертво прикручены.
– Интересно, что там, внутри – с любопытством глядя, как Максим тщетно пытается открутить крышку, с синей бочки, сказала Катя.
– Вот сейчас и узнаем – пропыхтел Максим.
Наконец убедившись, что руками открутить крышку не получится Максим достал из сумки небольшой гвоздодёр и с новой силой набросился на бочку. Вскоре крышка не выдержала и поддалась.
– Что там? – подходя ближе и заглядывая внутрь бочки, спросила Катя.
– Ничего, только опилки – озадаченно глядя на содержимое бочки ответил парень – хотя…
Максим принялся выгребать руками из бочки опилки, и вскоре рука ударилась о какой-то предмет, похоже, что о стеклянную бутыль. Максим вывалил еще немного опилок, и наконец, увидел, что же прятали в синих бочках. Это была огромная двадцатилитровая стеклянная бутыль с какой-то бесцветной жидкостью. Присмотревшись Максим, заметил небольшую этикетку, на ней был странный знак: греческая буква пси в круге и небольшая надпись – КР19.
– Ого – удивилась Катя – Что это за штуковина?
– Не знаю, но что-то мне подсказывает, что это лучше не открывать.
– Печально, что наше правительство допускает развал таких предприятий, как «Прогресс» – грустно сказала Катя, видимо ее мучали те же мысли, что и Максима – раньше здесь изготавливали оборудование для подводных лодок, а теперь…
Очередной раскат грома на этот раз сильнее прежних заглушил последние слова Кати. Надвигалась буря, уже почти все небо было затянуто свинцовыми тучами. Кроваво красный закат не предвещал ничего хорошего. Последние лучи солнца как-то особенно ярко осветили все вокруг. Солнце скрылось за горизонтом, и сразу воцарился полумрак, словно чья-то невидимая рука накинула темную полупрозрачную пленку. Далекие силуэты домов расплывались в легкой дымке, поднимающейся от нагретого асфальта. Было невыносимо душно, но буквально через мгновенье, ветер усилился, из приятного теплого ветерка, он превратился в холодный колючий ветер. Вспышка молнии, блеснувшая где-то рядом, разрезала полумрак. Все звуки вечернего луга потонули в оглушительном раскате грома. Первые капли неуверенно и робко упали на ребят.
– Приближается буря – силясь перекричать очередной раскат грома, прокричал Максим – Надо где-нибудь спрятаться.
– Где, например? – спросила Катя.
И действительно где? Вокруг возвышались огромные бетонные здания, но все входы были закрыты и опечатаны, а все стекла на первых этажах оказались целыми или забитыми фанерой. Словом оставалось либо бежать к остановке и, судя по усиливающемуся ливню утонуть по дороге, либо к Катиному отцу, и получить строгий выговор с занесением в личное дело. Максиму не хотелось портить отношение с Катиным отцом, но и утонуть по дороге к автобусной остановке перспектива не из лучших. С какой стороны не посмотри кругом тупик.
Неожиданно Максим заметил, что совсем рядом с нимим двери одного цеха распахнуты настежь. Неужели спасение?!
– Например, в том цехе – Максим указал на открытые двери.
– Тогда догоняй – игриво толкнув Максима в грудь, воскликнула Катя и побежала к спасительной крыше.
Максим не стал ждать повторных приглашений и довольно быстро нагнал беглянку. Подхватив ее на руки, Максим побежал к открытой двери. Это было потрясающе. Максим бежал под дождем, с любимой девушкой на руках. Молнии освещали небо уже ежесекундно, темнело невероятно быстро, Максим уже с трудом различал силуэт открытой двери, хотя она была в десяти метрах. Совсем рядом сверкнула вспышка, но на этот раз это была не молния. Старый высохший клен не выдержал напора стихии и упал прямо на провода, посыпались искры.
Бежать было неудобно, ноги то и дело проваливались в огромные трещины в асфальте, с обеих сторон густо разросся кустарник и ветками цеплялся за одежду. Наконец-то ребята добежали до входа в корпус. Двухстворчатая железная дверь была распахнута настежь, ржавая и покосившаяся она протяжна, скрипела на ветру. Над дверью был небольшой железный навес, кое-где ржавчина насквозь проела металл. Над крыльцом была надпись «Корпус № 7», некоторые буквы отсутствовали, многие покосились, но слово угадывалось безошибочно.
– Сударыня, я вас спас от лютой стихии – отдуваясь, сказал Максим, становясь под железную крышу крыльца – Не положено ли мне вознаграждение?
– Положено – просто ответила Катя и поцеловала Максима.
Тысячи капель, ударяясь о железную крышу, сливались в шум, сравнимый с шумом водопада. Крыша была худая, и с нее сочилось вода. Струйки воды стекали по лицам ребят, намокшая одежда липла к телу, ветер сорвал с головы Максима кепку и унес в черноту неожиданно наступившей ночи. Но Максиму было на это плевать, он не обращал внимания, что стоит под мелками струйками протекающей крыши. Для Максима сейчас существовала, только Катя и дождь. Дождь… Никогда в жизни Максим не радовался так дождю, он делал поцелуй особенным, незабываемым. Внутри стало так тепло и уютно, было такое душевное умиротворение, что каждое мгновение становилось незабываемым и приносило непередаваемое наслаждение. Было ощущение, словно это не он стоит весь мокрый на холодном ветру под протекающей крышей, а кто-то другой, а Максим просто смотрит на это из окна теплого дома, сидя на кресле перед камином, укутавшись в одеяло.
Максим не знал, сколько прошло времени, может минута, а может и полчаса. Поцелуй закончился также неожиданно, как и начался, и Максиму понадобилось еще минут пять, чтобы прийти в себя. Катя не торопила парня, они так и стояли, обнявшись, под мелкими струйками протекающей крыши, пока Максим, наконец, севшим голосом не предложил зайти внутрь «Прогресса».
Ребята очутились в огромном цехе. Потолок терялся где-то в темноте, он явно был выше трех метров. Краска на стенах потрескалась и отваливалась целыми кусками. В воздухе висел отвратительный запах гнили и затхлой воды. Не удивительно, кругом виднелись огромные лужи с застоявшейся водой. Плитки на полу не было видно под толстым слоем грязи. Вся левая стена состояла сплошь из одних окон, кое-где под потолком стекла отсутствовали, и ветер жутко завывая, врывался в заброшенное помещение.
Везде, куда хватало взгляда, возвышались огромные станки. Зрелище прямо-таки завораживающее. Некоторые станки выглядели почти как новые, ржавчина их не тронула, а некоторые были похожи на груду металлолома.
Максим затаив дыхание подошел к ближайшему железному исполину. Он был метра два высотой, выкрашенный в темно зеленый цвет. На уровне рук была небольшая площадка, выкрашенная в предупредительный желтый с черными полосками цвет. Сверху нависало что-то напоминающее бур, от которого вверх уходили толстенные шланги. Задняя стенка агрегата была снята, так, что можно было наблюдать сложный внутренний механизм станка. Сбоку на темно-зеленном корпусе выделялась красная кнопка, на которой висела табличка «Не включать, работают люди».
– Шикарно – вертя в руках табличку, прошептал сияющий Максим – я словно оказался в другой эпохе, древние станки, такое ощущение, что их как бросили в 1991, так больше ни разу и не трогали.
– Может и не трогали – пожала плечами Катя – мне тут определенно нравится, похоже, что мы тут первые из посторонних.
– Кажется да, хотя это очень странно.
Ребята пошли вглубь цеха.
– Невероятно – восхищенно прошептал Максим – настоящий электрокар.
Это был небольшой грузовичок, угловатая модель прямо из восьмидесятых, а быть может и семидесятых. Выкрашена в желтый цвет, от времени краска почти полностью слезла, а деревянный кузов прогнил. Машина стояла на спущенных колесах в огромной ржавой луже. Два больших аккумулятора располагались под дном кузова, за счет них грузовичок и передвигался.
– Максим – Катя неуверенно позвала парня – посмотри сюда и скажи, что это такое, и чем, черт возьми, тут занимались!
Неподалеку от грузовичка накинутый, на один из станков лежал скафандр химзащиты. Максим не сразу понял, что это за костюм, но присмотревшись, безошибочно узнал в нем знаменитый «Треллкем Супер».
Этот скафандр предназначен для защиты практически от всех аварийно химически опасных веществ. Костюм оснащен системой вентиляции под костюмного пространства, вшитыми сапогами со стальными вставками и защитой от проколов. Полиэфирная ткань, покрытая синтетическим бутилкаучуком, надежно защищает от самых сильных кислот и ядов. Костюм полностью изолировал своего владельца от внешнего мира смотровым стеклом, которое в свою очередь являлось ударостойким и химически устойчивым прозрачный ПВХ.
Максим с вытаращенными глазами уставился на химзащиту.
– Это же один из лучших костюмов химзащиты – севшим голосом сказал парень.
– Ну что нет желания вернуться назад? – спросила Катя.
– Нет, что ты – неуверенно замотал головой Максим – пойдем дальше.
Вдалеке виднелся черный проем открытой двери и ребята направились туда.
– Странно очень находиться в этом месте именно сегодня – сдавленным голосом сказал Максим.
Катя сухо кивнула. Ребята, погруженные в свои мысли, молча шли мимо исполинских станков. Наконец они дошли до выхода из цеха. В проеме, где раньше висели двери, теперь зияла огромная дыра. Стена вокруг прохода была сломана, дверной проем расширяли в спешке, куски кирпичей уродливо торчали из раскуроченной стены. Пройдя проход, ребята оказались в темном коридоре, потолок теряется во мраке, по бокам закрытые двери.
– Кажется, я знаю, почему закрыли «Прогресс» – медленно проговорил Максим.
– И почему же? – без особого интереса спросила Катя, она была погружена в собственные мысли.
– Прогресс закрыли где-то в девяносто первом году, причем закрыли в спешке за несколько дней, а то и за один – медленно проговорил Максим – в это время у нас в стране творился полный бардак, пресловутый парад суверенитетов выход союзных республик из состава СССР. Наверняка наше руководство испугалось оставлять научный потенциал в нестабильной республике, которая может стать суверенным государством.
– Ты себя слышишь? – ухмыльнулась Катя – когда это у нас переживали за научный потенциал? С самого начала СССР весь научный потенциал пускали в расход, если они не принимали идеологию, и вообще как ты себе представляешь, чтоб Башкирия отделилась, она же в аккурат посередине России, кто ж ее отпустит.
– В то время запросто. Цитирую Ельцина: «Нефть и газ Башкирии принадлежат ей, и только она вправе распоряжаться своими богатствами. Хватит, достаточно вас грабили! Если Башкирия заявит о своем суверенитете, мы будем уважать этот суверенитет». Башкирия до 1994 не платила налогов в федеральный бюджет! А Украина, думаешь, они законным путем вышли из состава СССР? Давай я приведу некоторые положения о выходе из состава Советского союза. Процесс выхода был довольно сложным и долгим. Нужно было провести референдум и только если за отделение проголосует не менее двух третей граждан СССР, у республики появится шанс отделиться. Далее этот вопрос рассматривает верховный совет СССР, после чего отправляет данные на рассмотрение высшим органам государственной власти всех союзных и автономных республик для изучения и оценки последствий. И так далее и тому подобное. И вот теперь ты мне говоришь, что Башкортостан не мог выйти из состава СССР?
– Политика это грязная вещь – вздохнула Катя – меня вот всегда удивляло, откуда вообще появилась такая национальность украинцы? В IX-Х веках, сформировалось Русское государство со столицей в Киеве под властью династии Рюриковичей. Затем настало время междоусобиц и политической раздробленности, великий князь Киевский становился первым среди равных. Но в Киеве жили такие же русские люди, как и в Новгороде и любом другом русском княжестве. После нашествия Батыя Киев пришёл в запустение. Вскоре Литовское княжество захватывает Киев, с этого времени Украина переходила из рук в руки. То ее захватывает Речь Посполитая, то Турция нападает.
– Да знаю я – отмахнулся Максим – по сути, Украина то присоединялась к России, то захватывалась другими государствами. Как писал историк Явроницкий «Раздоры шли, не от народной массы, а от меньшинства, «властных» или «значных» лиц и высших духовных особ Украйны: тогда как масса украинская тяготела к России, «значные» лица и духовные особы, воспитанные в польском духе, тянули, за немногим исключением, к польским порядкам и польской жизни”».
– Да – кивнула Катя – вот мне и интересно, откуда появилась национальность украинцы и откуда столько ненависти к русским. Бандеровцы и прочее…
– И мне интересно – вздохнул Максим.
Ребята снова замолчали, Максим думал об отделении союзных республик, а вот о чем думала Катя, понять было нельзя. Неожиданно Катя нарушила тишину.
– Если то, что рассказал мне вчера вечером отец, правда, то «Прогресс» закрыли совсем не из-за боязни отделения Башкирии – тихо сказала Катя.
– А что тебе рассказал отец? – поинтересовался парень.
– Честно говоря, ерунду всякую – замялась Катя – давай я тебе, потом расскажу.
Максим с удивлением посмотрел на свою спутницу, но вслух ничего не сказал. Скоро ребята увидели грузовой лифт, но надежд, что он работает, не было никаких, все здание было обесточено.
– Куда пойдем вверх или вниз? – спросила Катя, останавливаясь у лестничного пролета.
– Вниз конечно – рассеянно сказал Максим – в подвал должны были убрать самое интересное.
Максим с Катей спускались вниз по просторной и удобной лестнице, спускались на удивление долго. Вскоре темнота стала абсолютной, густой и тягучей, словно гудрон, рассмотреть хоть что-нибудь стало совсем невозможно. Вместе с темнотой пришла тишина, это была необычная тишина, все звуки умолкли, как только ребята стали спускаться в подземелья «Прогресса». Ни вой ветра, ни раскаты грома не проникали сюда, тишина обволакивала все вокруг, казалась, темнота впитывала все звуки.
– Подожди – отчего-то шепотом окликнул Катю Максим – я достану фонарик.
Его слова тотчас потонули в звенящей тишине. «Странно», мелькнула мысль у Максима «где же эхо». Только сейчас Максим понял, что он не слышал своих шагов. Парня передернуло, он топнул, в надежде услышать, как кроссовок ударит о бетон, но вместо громкого хлопка услышал лишь еле различимый звук.
– Сколько можно спускаться, я так полагаю, мы уже метров на десять спустились под землю.
Катин голос был приглушенный и тихий, словно он доносился из далека. «Наверно тоже шепотом говорит» подумал Максим. Разговаривать, отчего-то не хотелось. Максим открыл сумку и достал оттуда два фонарика. Луч света вспорол темноту, выхватывая из ее царства бледную Катю. Лицо ее не выражало никаких эмоций. Максим молча протянул фонарик своей спутнице.
Ребята продолжили спуск, темнота словно боролась с лучами света, исходившими от фонарей. Максиму казалось, что с каждой секундой дальность освещаемого фонарем пространства уменьшается. Уши стало закладывать, как будто Максим находился под водой. Где-то на границе восприятия парень услышал странный непонятный шум, он был настолько тихим и не уловимым, что Максим подумал, что это ему всего-лишь показалось.
– Я странно себя чувствую.
Казалось, что Катин голос звучал за километр, и Максиму понадобилась минута, чтобы осознать смысл услышанных слов. Тем временем шум, который был на грани слышимости креп, и теперь звучал вполне отчетливо.
– Давай вернемся – предложил Максим.
Он еле различал свой голос во всевозрастающем шуме. Неожиданно луч фонаря осветил выход, лестница заканчивалась, и дверь с лестничной площадки была приоткрыта.
– О Боже! Они мертвы… – Катин голос сорвался на визг.
Максим резко развернулся и посветил фонариком своей спутнице в лицо. Катя невидящим взором смотрела куда-то сквозь Максима.
– На них на всех химзащита, почему… как же так… – казалась, девушка вот-вот разрыдается.
– Катя, что с тобой – Максим взял девушку за плечи.
Катя моргнула и сфокусировала взгляд на парне.
– Когда мы вернулись на лестницу? – удивленно спросила девушка.
– Мы с нее никуда и не уходили – обеспокоенно ответил Максим.
– Как же – растерянно залопотала девушка – мы стояли в комнате, а за стеклом куча мертвых людей в химзащите…
Парень не слушал девушку, шум в ушах стал совсем нестерпимым, он словно во сне брел к двери.
Максим моргнул… он уже был не на лестнице, он был в центре того самого подвала, куда так стремился. Парень не помнил, как дошел сюда, Максим огляделся.
Странно, но в подвале ровным счетом ничего не было, абсолютно пустое помещение. Надо сказать не такое и большое помещение, всего двадцать, двадцать пять квадратных метров. На полу, под толстым слоем пыли угадывалась плитка, слева был тот самый грузовой лифт, мимо которого они проходили на первом этаже, а спереди огромные стальные наглухо закрытые гермоворота. Максим, заметил, что на гермоворотах был какой-то знак. Присмотревшись, парень разобрал большую черную греческую букву пси в желтом круге. Рядом с гермоворотами была обычная железная дверь, Максим побрел туда. Мыслей не было, в голове была пустота, вакуум. Парень шел инстинктивно, в голове стоял настоящий гул, словно Максим находился рядом с водопадом.
Дверь была железной с кодовым замком, но Максиму повезло, она оказалась приоткрытой, внутри находилась небольшая комнатка с кучей допотопной электроники. Всю левую стену занимало бронированное стекло, за которым был виден шлюз. Противоположная стена шлюза также представляла собой бронированное стекло, за которым была точно такая же комната. Шлюз представлял собой пространство между двумя гермоворотами, и все это пространство было буквально устлано человеческими трупами, все они были в химзащите…
Максим не заметил, как Катя оказалась рядом с ним. Парень вспомнил про девушку, только в тот момент, когда у него над ухом раздался ее голос, срывающийся на визг:
– О Боже! Они мертвы… На них на всех химзащита, почему… как же так…
Казалось еще немного и девушка разрыдается.
– Надо уходить – ели ворочая непослушным языком, сказал Максим.
Катя всхлипнула и мутным взглядом посмотрела на парня.
– Кажется у меня дэжавю – глухо произнесла Катя – я уже была здесь и говорила это…
Ничего не говоря, парень схватил девушку за руку и потащил за собой. Максим последний раз бросил взгляд на трупы. Все были в химзащите замкнутого цикла, на костюмах не видно никаких повреждений…
– Как же сложно думать, чертов шум – выругнулся Максим, открывая дверь и буквально вываливаясь из смотрового помещения. Руки дрожали, и свет фонаря прыгал по всему помещению. Ноги сделались ватными, глаза застилал белый туман. На секунду парня ослепила белая вспышка и…