Побывав однажды на заводе «Прогресс», увидев все его корпуса, бункер рядом с заводом и осознав, что даже в такой невообразимой провинции как Бирск в советское время возводили такие объекты, мне стало грустно и обидно. Обидно, что обладая такими производственными мощностями мы все просрали. Из страны, которая производила все сама, на которую Китай смотрел с круглыми от восхищения глазами, и тщательно перенимал у нас опыт, мы превратились в страну импорта. К сожалению Россия превратилась в жалкую тень от некогда великой страны. Именно такие мысли были у меня, когда я увидел «Прогресс». Находясь, под сильным впечатлением от увиденного, я решил написать небольшую книгу.
Изначально я задумывал историю из 3 книг, в первой должно было быть 10 глав. Но как выяснилось проект оказался слишком сложным и трудоемким, да и умений не хватало, поэтому дальше 3 глав дело не продвинулось. И вот сегодня, спустя почти 2 года, они снова попались мне на глаза, и я решил выложить эти 3 главы на ваш суд. Первая глава оказалось очень большой, поэтому ее пришлось разделить на две части.
- Глава № 1 «Прогресс» (часть первая)
- Глава № 1 «Прогресс» (часть вторая)
- Глава № 2 Информационный синдикат
- Глава № 3 Начало конца
- Скачать все главы в pdf формате
Максим стоял посреди давным-давно заброшенного кабинета. На стене висел портрет Ленина в деревянной рамке с треснутым стеклом. Безвкусные зеленые обои были все в разводах, а кое где вспучились и отставали от стены. В углу стоял сейф, а у окна деревянный стол. За окном по прежнему шел дождь и молнии время от времени освещали кабинет синеватым светом. В кресле за столом сидел старичок лет 65, он внимательно и грустно смотрел на Максима. Наконец старик виновато опустил глаза и тихо сказал:
– Я сегодня в парке вам всякого наговорил, извините меня, но я хотел вас предостеречь. Я же говорил чтобы вы ни в коем случае не ходили на «Прогресс». И вот теперь ты Максим обвиняешь меня в смерти своего отца, что ж думаю ты прав, я виноват, это на мне лежит вина и груз ответственности за все что произошло на «Прогрессе» девятнадцать лет назад.
Из слов старика выходило, что он раскаивается, может он и не убивал, а всего лишь косвенно повлиял на его смерть? Но ведь повлиял! Из-за него он лишился отца!
К своему ужасу Максим не испытывал злости к Геннадию Викторовичу, парень вообще ничего не испытывал кроме всеобъемлющей пустоты и абсолютного безразличия к себе и к тому, что сейчас с ним произойдет. Парень пробовал разозлиться на старика, но ничего не выходило. Слишком рано умер отец, Максиму тогда было всего полгода, а переживать за человека, которого он совсем не знал, не получалось. Максим с удивлением осознал, что на самом деле не особо страдал без отца. Привык все проблемы решать сам. Максим не представлял, какой была бы его жизнь, если бы рядом был папа. Еще один человек в семье, который заставляет учиться? Звонит каждый раз, когда ты уходишь из дома? Достает вопросами?
Максим лежал на холодном полу, голова пульсировала от боли. Сквозь непонятный шум, преследовавший парня, как только они начали спускаться в подземелье стали проступать непонятные голоса, пока неуловимые, просто шепот, но это точно были голоса. С трудом Максим сел. На пыльный пол упало несколько алых капель. Что-то теплое потекло по верхней губе. Максим инстинктивно поднес руку к лицу, на тыльной стороне ладони остались следы крови. Из носа шла кровь, «видимо при падении повредил», подумал Максим. Фонарик откатился на пару шагов. Стекло фонаря треснуло, но он по-прежнему исправно светил. Луч выхватил из темноты неподвижную фигуру Кати, лежавшую на полу. Это прояснило уплывающее сознание, собрав всю волю в кулак и стараясь не обращать внимания на проклятый шепот, Максим поднялся на ноги. Покачиваясь, он подошел к девушке, она выглядела еще бледнее, чем раньше. На пепельно бледном лице особенно ярко выделялась алая струйка крови, стекающая по верхней губе и щеке. У девушки тоже шла кровь из носа.
Чтобы хоть как-то заглушить голоса, и снова не потерять сознание Максим принялся напевать. Это была старая советская песня «взвейтесь кострами синие ночи». Голоса стали тише, и теперь Максим мог действовать. Первым делом он подобрал с пола фонарик, затем взвалив на себя девушку, пошатываясь, побрел к лестнице. Как же тяжело было идти, голоса снова заполнили собой все мысли, все пространство. Максим уже не напевал, а кричал изо всех сил слова песни «МЫ ПИОНЕРЫ ДЕТИ РАБОЧИХ, БЛИЗИЦА ЭРА СВЕТЛЫХ ГОДОВ…».
Голоса, голоса, голоса… Кажется Максим знает кому принадлежит по крайней мере один из голосов. Это голос его мамы. Она ругает его за то, что он разбил мячом соседское окно. Но это было девять лет назад!
Максим шагал на автомате, он уже не мог не о чем думать и совсем не замечал, что вместо песни он теперь выкрикивает одно и то же слово без остановки: «пионеры, пионеры, ПИОНЕРЫ…». Каждая секунда казалась вечностью, Максим не знал, как долго он шел в таком состоянии, не помнил когда голоса стали затихать, память сохранилась лишь обрывками.
Трезвое мышление к нему вернулось только на третьем этаже «Прогресса», в одном из многочисленных кабинетов. Сам Максим сидел на грязном полу, прислонившись к стене, а Катя, по-прежнему без сознания, находилась в кресле. Голова безвольно висела на груди, но румянец уже возвращался, стирая мертвенную бледность.
Максим мысленно похвалил себя, что даже в полубредовом состоянии он усадил Катю в кресло, а не положил на пол.
Катя тихо застонала и приоткрыла глаза. Максим резко встал, намереваясь подойти к девушке, но прогулка в подземелье «Прогресса» явно не прошли бесследно. Голова закружилась, в глазах потемнело, и чтобы не упасть парню пришлось схватиться за стену. Только через полминуты, придя в себя Максим смог, подойти к девушке.
– Где я? – слабым голосом спросила Катя.
– Мы все еще на «Прогрессе» – присев на корточки рядом с девушкой и взяв ее руку в свою, ответил Максим – как ты себя чувствуешь?
– Плохо – слабо улыбнувшись, ответила Катя – Что с нами случилось там, в подвале?
– Не знаю…
Катя быстро приходила в себя, через десять минут она снова излучала жизнерадостность и энергию. Кабинет, в котором оказались ребята, напоминал обычный, советских времен кабинет какого-нибудь провинциального чиновника. Стены примерно на метр от пола были обиты деревянными рейками. Они заканчивались резным переходом, и сразу после него начинался затейливый орнамент из небольших квадратных деревянных пластин разного размера. Выглядело вполне не плохо. За окном была непроглядная ночь, сильный ветер с дождем заливал окно, молнии время от времени озаряли вспышками небо. В середине комнаты, стоял большой стол, по периметру которого были расставлены кресла, в одно из которых Максим посадил Катю. Кресла были отодвинуты, многие валялись на полу. На спинке одного из кресел висела рубашка. На столе был настоящий бардак, куча документов и папок были разбросаны по столу. В дальнем углу стоял шкаф, дверцы его были распахнуты настежь. На плечиках висел костюм, внизу стояли туфли. В приоткрытой полке виднелась посуда, видимо хозяин кабинета часто оставался подолгу на рабочем месте и кушал прямо в кабинете.
– Странно – осматриваясь, сказала Катя – вещи в шкафу, посуда на полках, на столе куча документов. Уходили отсюда в спешке и позже они не вернулись на свои места.
Ребята вышли из кабинета, на двери красовалась табличка «начальник корпуса № 7».
– Так значит это был кабинет начальника – задумчиво сказал Максим – может вернемся и посмотри документы, наверняка из них можно узнать что тут случилось.
– Нет – твердо сказала Катя – хватит на сегодня приключений, пошли к выходу. Где лестница?
– Не помню – честно ответил Максим.
Недолго думая ребята пошли прямо по коридору. Всюду были распахнуты двери и везде одна и та же картина. Опрокинутые стулья, книги на полках, тетради и записи на столах, в одном из кабинетов на столе стоял микроскоп, в другом печатная машинка «Ятрань» с наполовину напечатанным листком бумаги.
– По прежнему думаешь что «Прогресс» закрыли из-за боязни потерять научный потенциал страны? – усмехнувшись, спросила Катя.
– Нет, тут что-то другое – поежившись, сказал Максим.
– Вчера вечером отец рассказал мне, что тут что-то случилось, прозвучали три сирены и работников завод эвакуировали. Причем эвакуировали в спешке, и насколько я знаю больше «Прогресс» не работал – глядя в пол тихо заговорила Катя – ты, верно, подметил, странно находится на «Прогрессе» именно сегодня, ровно девятнадцать лет назад моя мать и твой отец умерли здесь – немного помолчав Катя продолжила – вот только это не было несчастным случаем, мой отец сказал, что во всем виноват человек по имени Геннадий Викторович. Тут происходили жуткие вещи. С моей мамой случилось то же самое, что и с нами в подвале… Вот только она не выжила.
Максим остановился как громом пораженный.
– Не было несчастным случаем… – отрешённо повторил он.
Парень сразу вспомнил ведение в подземелье «Прогресса», где старичок, которого они видели сегодня, в парке, признался, что это он виноват в смерти его отца… И кажется старичка звали Геннадий Викторович…
– Я сначала не поверила, слишком уж невероятные вещи рассказывал папа – развела руками Катя – он сказал, что смерть наших родителей была не случайна, говорил про какой-то заговор и временной парадокс…
Голос у Кати дрожал, она отвернулась от Максима и незаметно вытерла слезы.
– Пойдем, нужно найти выход – отрешенно, погрузившись в свои мысли, сказал Максим.
– Но куда? – спросила Катя – здесь коридор разветвляется.
Ребята остановились как раз на развилке. Налево уходил длинный коридор, в темноте разобрать что там не получалось, справа была огромная, герметично закрывающаяся двухстворчатая дверь с табличкой «Лаборатории, вход только в спецодежде».
– Прямо – не задумываясь, сказал Максим и двинулся вперед.
Ребята шли, молча не переговариваясь. На полу были разводы от пролитых химических веществ. Зеленовато-голубоватые разводы, разъедающие даже плитку. Кислота, или Бог знает что, было повсюду. Жидкость давно испарилась, оставив на плитке закристаллизовавшееся вещество. Что это Максим не имел никакого понятия, кристаллы хрустели под ногами, а в горле начинало першить. Кабинеты закончились, пошли технические помещения, все как один заперты. Около стены стояла древняя рохля, а на полу, недалеко от нее лежала разбитая двадцатилитровая бутылка со странной надписью «КР19. Точь в точь такая же, как та бутыль, которая находилась в синей пластиковой бочке на улице. Разбилась эта бутыль очень давно, все ее содержимое давным-давно испарилось и закристаллизовалось.
– Видимо мы пошли не в том направлении – опасливо глядя на осколки стеклянной тары, сказала Катя – надо возвращаться.
– Надо – согласился Максим – пошли обратно.
Дальше коридор заканчивался, он упирался в открытую дверь. Что-то заставило Максима остановиться и присмотреться к этой открытой двери, а точнее к тому, что было за этой дверью. Знакомые зеленые обои с ромбовидным орнаментом. Вспышка молнии осветила кабинет, и Максим узнал это помещение. На стене висел портрет Ленина в деревянной рамке с треснутым стеклом в левом нижнем углу. И кусочек стального сейфа. Именно этот кабинет Максим видел в своем видении, именно здесь был старик, который виноват в смерти отца…
– Что же ты стоишь – окликнула парня Катя – пошли.
– Нет – твердо сказал Максим – мы пойдем в тот кабинет.
– Но зачем? – непонимающе заморгала Катя.
– За ответами – направляясь к кабинету, ответил Максим.
За безопасность своей любимой он не переживал, что может сделать один старик, Максим всегда сможет постаять за Катю в случае чего, к тому же Катин отец охранник «Прогресса». А вот упускать возможность узнать обстоятельства гибели отца и… кто виноват в его смерти нельзя было ни в коем случае.
Максим стоял уже у самой двери. Дверь была сделана из цельного стального листа толщиной сантиметров пять. У двери была сложная система замков, проще вскрыть сейф, чем эту дверь. На двери вместо должности, как это было на предыдущих табличках, красовалась просто фамилия «Черняев» и большая черная греческая буква пси в желтом круге.
Глубоко вдохнув, словно перед погружением под воду Максим вошел в кабинет. Интерьер в точности был как в ведении. Безвкусные зеленые обои с ромбовидным орнаментом, деревянный стол у окна. Сейф в углу, у противоположной стены шкаф с разными бумагами и книгами. За окном по прежнему шел дождь и молнии время от времени освещали кабинет синеватым светом. В кресле за столом скрестив ноги и о чем-то задумавшись, седел старичок лет 65. Лысый, с прядями седых волос по бокам. Он был одет в клетчатую рубашку, синие джинсы и белые туфли.
– Как – ахнула за спиной Максима Катя – откуда он здесь?
Геннадий Викторович заметил ребят и лучезарно улыбнулся.
– Ну, наконец-то, я вас уже два часа здесь жду.